И так сильно, что румянец пробивается через загар на его щеках. Глупый, боится, что она прочитает его мысли. А что их читать то? Ведь все в глазах у него написано. И что самое для нее поразительное, и такое неожиданное, что этот белый парень ей понравился так, что она до сих пор не покинула комнату. И покидать не хочется, и сердечко бьется так громко и часто, что, кажется, будто бы он услышит его стуки. И страшно, что не в душе, не в мыслях, а в теле появилась такая сладкая истома, что кажется, вот прямо сейчас, положи он ей руки на плечи, и она не сможет их оттолкнуть. Какое оттолкнуть? Она сама прижмется к нему всем телом. Ведь так хочется целовать его милое лицо, его губы, его глаза.
Чувствуя, как жар истомы опустился к низу живота, девушка слегка вздрогнула, и поспешила уйти. Боже, что с ней случилось? И случилось так неожиданно, и так быстро, что она вот прямо сейчас не может ничего понять, ничего себе объяснить. Но потом, через пять минут вернулась, и долго наблюдала, в предусмотрительно оставленную в дверях щелку, как этот белый парень разделся, затолкал грязную одежду в мешок, ранец поставил в шкаф и сел на стул, выставленный посредине комнаты. Сидит минут пять, о чем то задумавшись. Снова идет к шкафу, достает из ранца темно – зеленую фляжку, делает глоток прямо из горлышка. Еще раз запрокидывает голову, но жидкость во фляжке закончилась. Вернее, не жидкость, а коньяк, аромат которого заполнил всю комнату. Точно такой же коньяк пьют в этом доме. Он очень дорогой, пятнадцатилетней выдержки. Бутылками с этим коньяком заполнен громадный бар хозяина дома. Оставив пустую фляжку на столе, парень идет в ванную комнату, сверкая ослепительно белой спиной и ногами, на фоне темно – коричневых по локоть рук, шеи и темно – зеленых солдатских трусов.
Пока гость плескался под душем, Лора зашла в комнату, открыла фляжку и понюхала. Все понятно, в ней точно был коньяк местных виноделов, который употребляют в этом доме. Она забрала пустую фляжку, сходила в буфет, наполнила ее коньяком, вернулась, но положила уже не на стол, где та лежала, а на стул, на котором еще десять минут назад сидел тот, который заставил ее сердце биться оглушительно сильно и часто. Он увидит эту полную фляжку и поймет, кто о нем в этом доме заботится. А потом все может быть. И просто невозможно поверить, что этого самого просто не может не случиться.
Девушка не успела сделать и шага, как гость, видимо по военной привычке, все делать четко и быстро, появился из ванной комнаты. Он еще завязывал белое махровое полотенце вокруг бедер, уперев глаза в пол. Но вот поднял голову и оказался лицом к лицу с девушкой. Они оба молчали, то ли пораженные неожиданным столкновением, то ли от смущения забыли все слова. И он, ее неожиданная, и такая быстрая любовь, взгляда не отводит, в котором очень и очень откровенно читается все. И восхищение ей, и может быть даже любовь. И конечно, откровенное мужское желание.
Она зачем то снова взяла со стула фляжку, и, чувствуя, как краснеет, протянула ему. Но пальцы от волнения разжались, и фляжка бесшумно приземлилась на толстый ковер. И он, и она одновременно наклонились за ней, чуть не столкнувшись головами. Этот смешной момент разрядил обстановку. Они выпрямились, и девушка уже смотрит на парня, как опытная женщина на юнца. А он и был этим самым юнцом, загоревшимся любовью с одной искры. Да и она была такой же юной и неопытной, правда уже почувствовавшая свою женскую власть над этим мужчиной, которая мгновенно улетучилась, едва он положил ей руки на плечи. И его дыхание легкой, почти неслышной волной коснулось ее губ. А горячие мужские руки на плечах скользнули за спину, почти заключив ее в объятия. Она стрункой вытянулась в его совсем не сильных, даже скорее робких объятиях. И нашла силы, чтобы откинуть голову назад, подставляя под его поцелуи шею и плечи. О Боже, если эти горячие губы найдут, достанут ее губы, она уже не сможет ничему противиться. Ведь уже и ее тело податливо прижалось к его телу. Но в последний момент, едва сдержавшись, огромным усилием силы воли сделала шаг назад, разомкнув сцепленные за ее спиной такие горячие, и такие желанные мужские руки. Мысль, пронзившая в этот миг ее сознание, заставила вздрогнуть. Мягко, но настойчиво освободиться от его горячих рук, сделала шаг назад. Она даже не знает, как зовут этого солдата, так быстро, почти мгновенно заставившего трепетать ее сердце и тело. Еще шаг назад к двери. Отступая шепчет, боясь почему-то произнести слова во весь голос.
– Нет, нельзя. Не надо, пожалуйста.
А парень тянется к ней. Надеясь сломить это не сильное сопротивление, загораясь с каждым мгновением все сильнее и сильнее. И вдруг он споткнулся о фляжку, так и не поднятую с пола. Этого хватило, чтобы вновь разрядить обстановку, все вернуть на свои места. Девушка засмеялась, парень чертыхнулся. И тоже улыбнулся в ответ.
– Как тебя звать, принцесса? – а он быстр освоился. Совсем нет смущения, которое присутствовало на его лице мгновение назад.
– Я не принцесса, а служанка Лора. А вы чуть не воспользовались неопытностью бедной девушки. А я не знаю даже как вас звать.
– Друзья зовут Лео. А вы значит Лора. Очень красивое имя. Очень подходит к вашей красоте. Все так неожиданно случилось, что я даже и говорить то не мог, столкнувшись так неожиданно с красивой девушкой. Онемел просто от восхищения.
– Знаю я такое восхищение. Еле ускользнула из твоих рук. – оба снова рассмеялись. Вроде и напряжение спало, но в смеющихся глазах парня осталось что-то такое, что по-прежнему волновало девушку. И она боялась признаться себе, что не сегодня, а может и не завтра, но будет точно принадлежать ему. И чтобы оборвать это искушение, невесть откуда взявшееся, и так быстро захватившее ее, девушка выбежала из комнаты.
А Лео, оставшись один, поднял фляжку, уже отвинтил крышку, хотел было сделать глоток коньяка, но передумал. Закрыл фляжку, положил ее на стол и занялся своим ранцем. Достал оттуда две футболки защитного темно – зеленого цвета. Откинул их в сторону. Еще одна грязная рубашка добавилась к футболкам. Пестро – камуфляжные шорты, по мнению владельца, были чистыми. И он одел их, сняв полотенце, прикрывающее бедра. Еще одни брюки появились из ранца. Вся эта грязная одежда была отправлена в мешок для стирки.
Свой «пояс наемника» со множеством накладных карманов, Лео аккуратно скрутил и положил в ранец, где продолжал лежать точно такой же пояс «голландца». Интересно, а что тот хотел, протягивая ему самую главную часть военной экипировки наемника? Умирая, почти в предсмертной судороге, он смог снять с себя этот пояс. И снять затем, чтобы отдать его именно Лео. Ведь рядом никого больше не было. Что-то он хотел сказать этим своим действием. Ну что? Какая ценность может храниться в этом ремне из толстой буйволиной кожи? Ведь все самое ценное осталось на базе, где у каждого солдата есть свой небольшой ящичек с цифровым замком – кодом, который откроют только тогда, когда будут уверены в гибели владельца. А этот самый пояс наполняется более – менее чем-то ценным обычно только к концу операции. Это по рассказам более опытных «солдат удачи». А в этот раз наемники то и повоевать фактически не успели, раздолбанные и уничтоженные почти сразу же в начале операции. И не о каких трофеях не может быть и речи.
А с другой стороны, смысл так долго раздумывать. Взять и посмотреть, что находится в многочисленных кармашках чужого пояса. Но вот только одна проблема, Лео отлично знает, что лезть в чужой пояс – преступление номер один среди наемников. И наказание за это одно – пуля в голову. И обжалованию оно не подлежит. Но опять же, владелец этого пояса мертв. Никто чужого ремня у него не видел. Ранец-то не забрали вместе с оружием на КПП. И сейчас по любому надо
